США не первый год стремились изолировать Россию путем отрыва от нее ближайших соседей. Сегодня эти усилия активизировались: в сентябре Госдепартамент открыто признал, что целью политики США является разъединение экономик России и Центральной Азии. Однако страны региона и РФ связаны общей историей. Их рынки взаимозависимы, к тому же Россия – гарант безопасности для стран региона, для которого стабильность Центральной Азии неразрывно связана с собственной. В отличие от внерегиональных игроков она воспринимает евразийское пространство как общий дом братских народов. Октябрьский саммит «Россия – Центральная Азия» показал готовность стран региона противостоять попыткам разжигания розни. Особенности американской стратегии в регионе и перспективы достижения Штатами своих целей оценила доктор политических наук, профессор СПбГУ Наталья Еремина.
Центральная Азия в повестке США
Центральная Азия (ЦА) для США – регион противоречий и соперничества с крупнейшими геополитическими игроками, в первую очередь, Россией и Китаем. Политические системы стран региона во многом остаются непонятными для американского истеблишмента, как, во многом, и реальные позиции в нем России и Китая, не говоря уже о Великобритании и ЕС. Именно поэтому Штаты применяют разнообразные подходы к региону, которые до сих пор воспринимаются как некое «прощупывание» территории и возможных реакций государств, как входящих в него, так и имеющих там интересы. Тем более, после ухода США из Афганистана, что было интерпретировано как потеря возможностей американцев в Центральной Азии.
Во взаимодействии со странами региона США продвигают и экономические вопросы, и взаимодействие в сфере энергетики, логистики, безопасности, и «демократизацию». И во всех этих сферах они неизбежно вступают в соперничество не только с Россией и Китаем, но и с Великобританией, и ЕС. Так что в целом политику Вашингтона в ЦА можно, скорее, рассматривать как адаптацию амбиций и преодоление возникших и возникающих ограничений (в том числе и потому, что западные экономические модели и реформы по образцу США вообще не приживаются в регионе).
При этом если прежде США в основном укрепляли свое присутствие в регионе благодаря военно-политическому взаимодействию с его странами, то после ухода из Афганистана американское военное присутствие постепенно сокращалось, что повлияло и на экономическое присутствие, в котором США уступили Великобритании. Однако ныне возникший на Украине геополитический конфликт (уже, по сути, на линии конфронтации двух цивилизаций) означает, что страны ЦА, находящиеся между партнерами в этом столкновении – Россией и Китаем – остаются под их влиянием, что автоматически способствует сокращению возможностей для США. При этом довольно часто американские эксперты ошибочно полагают, что потенциал влияния Китая более значителен, чем влияние России, которое они интерпретируют как «остаточное», вопреки довольно успешному развитию евразийских интеграционных процессов.
Страны ЦА после обретения независимости в 1991 г. не рассматривались как зона стратегического интереса США довольно длительное время. Более пристальное внимание к региону Вашингтон начал проявлять после событий 11 сентября 2001 г. Тогда, связав проблему безопасности с глобальными процессами, США определили регион Центральной Азии как территорию своего присутствия. Они нуждались в формировании долгосрочных контактов со странами региона и для переброски войск, и для хранения материально-технической базы.
В этом контексте страны ЦА надеялись, что являются равными партнерами для США, хотя те, очевидно, рассматривали их больше как вспомогательный персонал в осуществлении своих задач.
При этом приоритеты в сфере безопасности для этих стран во многом тогда формировались под влиянием геополитической риторики Штатов и тех задач, которые они ставили перед собой. Но и тогда, и сейчас регион не рассматривается как ключевой для глобальной безопасности США. Глобальная безопасность скорее интерпретируется Вашингтоном как недопущение преобладания какой-либо силы в регионе, в частности, как недопущение экономической и логистической монополии Китая или военно-политической и энергетической монополии России, а также как сохранение военной инфраструктуры региона для возникающих новых вызовов и своих нужд.
Стратегия США в Центральной Азии в 2019-2025 годах
В этих условиях в США разработали новую стратегию до 2025 г., в которой выявили наиболее устойчивых и мультивекторных игроков в лице Казахстана и Узбекистана, с которыми в первую очередь необходимо развивать сотрудничество. Отметим, что предыдущая стратегия США была принята в 2015 г. В ней упор был сделан на взаимодействие со странами региона для обеспечения его безопасности через формат С5+1, а также гуманитарную кооперацию. Так, с 2015 г. до принятия новой стратегии США профинансировали более 70 проектов гуманитарного (преимущественно культурного и образовательного) характера.
В новой стратегии США объявили о том, что берут на себя гарантии суверенитета стран Центральной Азии, формирование там «сильных демократических институтов», содействие процветанию и развитию экономики стран региона. Для подтверждения своей гуманитарной миссии США выделили странам ЦА $9 млрд в форме прямых инвестиций для продвижения «демократических реформ» и экономического роста. Помимо этого, США выдали различным организациям и государственным структурам многомиллиардные кредиты, займы и техническую помощь, предназначенные для поддержки развития региона через лоббирование интересов указанных стран в МВФ, ЕБРР, Азиатском банке развития. Помимо этого, США профинансировали более 40 тыс. студенческих и профессиональных обменов.
Новая стратегия, как и предыдущая, акцентирует внимание на проектах в сфере безопасности (терроризм и экстремизм). Для этого США предлагают укрепить свое дипломатическое присутствие, а Американский университет в Бишкеке сделать растущим образовательным центром для молодежи из всех стран региона, чтобы сформировать деловые связи с новыми поколениями. Помимо этого, США делают упор на военные инициативы, такие как учения «Степной орел» и программу партнерства, которые открыты для всех стран региона. США заявили и о готовности участвовать в обеспечении безопасности границ. Для этого они проводят учебные мероприятия и выделили более $90 млн в модернизацию границ.
Не меньшее внимание в новой стратегии уделено фактору Афганистана, стабильность которого названа приоритетом в обеспечении безопасности в регионе. США заявляют, что будут способствовать прочным связям между странами региона и Афганистаном. Отсюда следует поддержка всех логистических проектов, связывающих страны ЦА с Афганистаном.
Важнейшим инструментом для намеченных целей названа платформа С5+1. Именно проекты C5+1 ценны для Стратегии США: они реализуются по всей Центральной Азии, на них правительство США выделило более $34 млн для решения вопросов в области безопасности, экономических связей и окружающей среды. Отметим, что реализация намеченных целей провозглашается США исключительно в партнерстве с единомышленниками, прежде всего, в лице ЕС и отдельных стран, в том числе для обмена информацией.
Цели новой стратегии США в регионе
Исходя из положений Стратегии, основная цель США в текущих условиях – противостоять доминированию России. Для этого предлагается идеология диверсификации экономики, отрыв стран ЦА от российской экономики, что сделать довольно трудно с учетом выстроенных задолго до прихода в регион США хозяйственных связей. Попытка отрыва от России проявлена, например, в проекте газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия).
Казахстан, Таджикистан и Кыргызстан входят в состав ОДКБ, что формирует дополнительные линии взаимодействия между ними и Россией. Кроме того, повестка безопасности в регионе определяется ШОС, куда входят все государства региона, за исключением Туркменистана.
Тем не менее, американские эксперты сейчас ожидают сокращения влияния России в ЦА, и экономического, и военно-политического, в связи с событиями на Украине. В своей политике в регионе они исходят уже из этого положения. Но это не создает автоматически особые условия для укрепления США, так как сокращение влияния России здесь – это автоматическое увеличение влияния Китая. Более того, взаимодействие проектов ЕАЭС и «Один пояс, один путь» скорее воспринимается в США как инструмент усиления китайского влияния и подчинение «российского проекта», что свидетельствует о тотальном непонимании евразийских процессов американскими экспертами и политиками.
Еще один инструмент укрепления позиций США, с точки зрения Стратегии, – повестка «демократизации». Однако и здесь есть сложности, невзирая на обширнейшую программу USAID. Ведь попытка говорить о демократизации и правах человека в регионе со стороны Штатов явно уступает аналогичным попыткам ЕС.
Вывод
США слишком далеко расположены от стран ЦА, не имеют исторического опыта взаимодействия с ними, их экономические модели не «приживаются» на местной почве. Здесь Вашингтон вынужден вступать в конкуренцию с другими игроками, тем более в условиях ослабления своих возможностей в военно-политической сфере.
Так, например, американская альтернатива китайскому проекту, как и инициатива ЕС, вряд ли будет обеспечена серьезными финансовыми вложениями. США уже уступили России в сфере энергетических связей со странами региона.
Однако вопреки всем этим конкретным фактам и реалиям, американские эксперты полагают, что необходимо «доказать» местному населению, что Россия и Китай занимаются их «эксплуатацией», в отличие от США, и начать рассматривать страны ЦА как стратегических союзников, что позволит изменить ситуацию в регионе в течение 10 лет. Исходя из этих заявлений, понятно, что в настоящее время начат поиск оптимального сценария присутствия США в регионе. Но пока они идут по относительно накатанному пути и, скорее, преодолевают ограничения в своих действиях, нежели являются активным игроком.
Наталья Еремина, доктор политических наук, профессор СПбГУ