Пропаганда уже давно стала неотъемлемой частью государственной политики. И если какие-то государства используют ее в качестве «мягкой силы», продвигая свои интересы в экономике, то другие – для легитимизации своей агрессии или поддержания тлеющих конфликтов, для разделения общества.
Казахстан, находящийся в стратегически важном месте – центре Евразии на стыке внутриконтинентальных торговых путей и обладающий большими природными ресурсами, является центром интересов многих мировых держав. Дипломатии удается сохранять многовекторную политику и защищать интересы республики, но тем не менее от пропаганды не защищен никто –иностранные государства пытаются продвигать свою повестку и добиться своих политических целей.
На примере России, Украины и Китая показываем, как это работает и влияет на казахстанской общество.
Россия
В конце февраля 2022 года мною была зафиксирована и изучена эмоциональная реакция казахстанцев в информационном пространстве на вторжение вооруженных сил Российской Федерации на территорию Украины. Данную реакцию я обозначила как избыточную вследствие влияния психологической травмы январских беспорядков на жителей Казахстана в целом и, особенно, города Алматы как эпицентра событий.
Полагаю, что подобная гиперреакция была реализована вследствие ряда триггерных обстоятельств, в том числе наличия популярных в виртуальном пространстве Казахстана исторических нарративов. Например, активно обсуждаемый на протяжении 30 лет политический дискурс относительно роли современных политических деятелей Казахстана в декабрьских событиях 1986 года, когда были жестоко подавлены протесты населения против назначенного Кремлем руководителя КазССР – неизвестного жителям республики, а потому совершенно нежелательного человека.
Основные трагические события января 2022 года развернулись на том же месте, что и декабрьские события 1986-го, что стимулировало процессы повторного переживания многочисленных живых свидетелей протестов 1986 года.
Вторым важным блоком стало восприятие современной внешней политики российского правительства – страны, значительно превосходящей в плане военной мощи и численности армии как Казахстан, так и Украину, с которыми она имеет общие границы. В этом блоке есть три важных для казахстанских национальных интересов дискурса:
1) Активная информационно-пропагандистская кампания России, использующая язык ненависти, направленный на дегуманизацию украинцев как этноса, вызывает острое неприятие подавляющего большинства граждан вне зависимости от языка мышления и этнической группы вследствие очевидного противоречия базовым социальным установкам на ценность человеческой жизни как таковой. К тому же необходимо акцентировать внимание на фенотипическом и расовом сходстве между этническими группами русских и украинцев, а также принадлежностью их единой конфессии, что вызывает сильную нейрокогнитивную реакцию.
2) Средний возраст казахстанцев составляет 31,8 лет, что означает отсутствие опыта общности в рамках одного государства с Россией у большинства населения Казахстана. В свою очередь данный объективный фактор объясняет непонимание и отрицание большинством населения Казахстана активно используемых в российском информационном пространстве нарративов о «великом советском прошлом», понятных людям более зрелого возраста. В России средний возраст граждан составляет 40,5 лет. То есть это преимущественно граждане, имеющие опыт проживания в рамках СССР и легко воспринимающие нарративы современной российской идеологии и милитаристской пропаганды.
3) Многолетний политический дискурс относительно принадлежности полуострова Крым и ряда других населенных пунктов Украины. Казахстанцы ассоциируют приграничные украинско-российские территории с приграничными казахстанско-российскими территориями и возможностью реализации аналогичного сценария на территории Казахстана.
4) Эмоционально значимый нарратив исторической общности Казахстана и Украины через многочисленные жертвы голода 1930-х годов вследствие политических решений, принятых советской властью, наследие которой юридически и политически приняла на себя Российская Федерация. Политический дискурс в современном казахстанском обществе касается определения степени вины того советского руководства в коллективной травме казахского этноса.
Позиция большинства гражданского общества Казахстана в значительной степени совпадает с официальной позицией Украины по отношению к жертвам голода, которая выглядит однозначной, что вызывает большую симпатию со стороны казахстанцев, поскольку население Казахстана было значительно травмировано актами насилия, включая высокую детскую смертность и случаи каннибализма. Россия, однако, не активизирует политический дискурс относительно аналогичных жертв в Поволжье и использует флаг СССР в качестве одного из нынешних символов предлагаемой межгосударственной консолидации с политическим центром в Москве, что вызывает негативную ассоциативную реакцию у населения Казахстана, поскольку флаг СССР для преимущественно молодого населения нашей страны, не жившего в составе СССР, символизирует скорее колониальную политику и навязываемые вассально-сюзеренские отношения.
К тому же, возникает логичный для данного дискурса вопрос об этнической принадлежности жертв голода в Поволжье. Информационная стратегия России также не подразумевает развитие темы равноценных отношений с Казахстаном для своего внутреннего потребителя и не предлагает значимых аргументов казахстанцам в пользу ценности дальнейшего сохранения партнерства с применением контекстов, доступных преимущественно казахоязычному населению.
Единственный активно продвигаемый, понятный, исторически закрепленный, а потому значимый контекст касается только вопросов безопасности в случае сохранения партнерства между Казахстаном и Россией. Но при этом отсутствует понятная казахстанцам информационная стратегия России, разъясняющая последствия в случае отказа от партнерства, что создает уверенность в отсутствии выбора и какой-либо возможности проявления политической воли каждого гражданина.
Большую проблему представляет собой «топорная», но тотальная российская милитаристская пропаганда, направленная на внутреннего потребителя, которая влияет на коллективное сознание жителей приграничных регионов Казахстана в силу общности информационного пространства. Я полагаю, что пока еще единичные случаи призыва к сепаратизму будут увеличиваться в силу ряда причин, в первую очередь – из-за долгосрочного эффекта милитаристской пропаганды на массы.
Для другой части гражданского населения Казахстана неочевидны экономические преимущества сотрудничества с Россией, находящейся под санкционным давлением, в отличие от уровня экономических преимуществ партнерства, к примеру, с Китаем, хотя торговое сальдо высоко именно во взаимоотношениях с Российской Федерацией. Сложившийся национальный дисбаланс в восприятии агрессивной информационной политики Российской Федерации и внешней политики Казахстана, придерживающегося многовекторной стратегии, представляет угрозу политической безопасности нашей страны.
Подобные примеры недостатков в проведении внешней политики России в целом и информационной политики, в частности, которая не учитывает особенности восприятия и интерпретации исторических событий, отсутствия объясненной понятными молодежи (как наиболее значимой социальной группы) контекстами стратегии относительно преимуществ партнерства, способствуют формированию однобокого, скорее негативного, нежели позитивного восприятия России во внутриполитическом казахстанском дискурсе относительно желательного будущего нашей страны.
В качестве меры снижения рисков информационной безопасности на территории Казахстана в течение 2023 года были заблокированы телеканал «Царьград», а также портал Sputnik24, позволяющий смотреть ряд российских телеканалов. Однако следует отметить, что данные меры являются недостаточными, поскольку жители приграничных с РФ регионов повсеместно используют «спутниковые тарелки», что позволяет им продолжать оставаться потребителями военной пропаганды России.
Из стратегически значимых действий следует отметить, что в марте 2023 года в качестве ответа на растущие риски президентом Касым-Жомартом Токаевым была утверждена Информационная доктрина Республики Казахстан, в рамках которой были признаны «уязвимости отечественной информационной среды от внешнего деструктивного воздействия, которая негативным образом влияет на ценностно-идеологические установки граждан и несет угрозу внутриполитической стабильности». Казахстан во внешней политике стабильно придерживается позиции многовекторности. Это позволяет сохранять дружественные отношения со всеми ключевыми игроками мировой геополитики. Однако, для некоторых наших партнеров адекватность и миролюбие воспринимается как слабость, к тому же и определенные внутренние группы влияния используют информационное поле республики в угоду своим интересам, которые зачастую не совпадают с национальными интересами Казахстана.
Например, нарратив о «правильности» введения контингента ОДКБ во время январских беспорядков 2022 года остается актуальным. Российскими пропагандистами ввод сил ОДКБ трактуется как «спасение казахстанского президента» с федеральных каналов без каких-либо ограничений, что соответствует создаваемому образу «спасителей» для украинцев, а также формирует у зрителей иллюзию управления событиями в Казахстане на фоне ряда собственных политических провалов – таких как демарш Евгения Пригожина, отсутствие значимых достижений на военном фронте и так далее.
Данный месседж активно распространяется некоторыми политическими группами внутри Казахстана с целью дестабилизации политической ситуации. Однако я изучила вопрос в рамках диссертации, и с правовой точки легитимность обращения Президента Токаева в ОДКБ является несомненной. В тексте Договора редакции 2010 года еще задолго до январских беспорядков было прописано: «В случае возникновения угрозы безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету одного или нескольких государств-участников либо угрозы международному миру и безопасности государства-участники незамедлительно приводят в действие механизм совместных консультаций с целью координации своих позиций, вырабатывают и принимают меры по оказанию помощи таким государствам-участникам в целях устранения возникшей угрозы».
Подобная информационная манипуляция относительно ввода миротворческих сил ОДКБ была эффективно реализована по четырем причинам:
1. В связи с наличием триггера относительно исторической памяти, связанной с декабрьскими событиями 1986 года.
2. В связи с многолетними упущениями в государственной информационной политике относительно полноценного информирования населения о внешнеполитической деятельности Казахстана, условиях и принципах участия в экономических и политических союзах.
3. В связи с высоким уровнем проникновения российской милитаристской пропаганды.
4. В связи с искусственным поддержанием данного месседжа некоторыми политическими группами внутри и вне Казахстана. Это факт, это мое утверждение на основе проведенных мной интервью с респондентами в разных регионах страны.
К сожалению, уровень влияния российской милитаристской пропаганды на жителей приграничных регионов остается крайне высоким. Принимаемые точечные ограничительные меры в отношении российской милитаристской пропаганды со стороны нашего государства я полагаю недостаточными, и это будет иметь последствия. Учитывая сложность и многоуровневый подход к ведению внешней политики Казахстана, разнообразие и общий уровень инструментария ограничений должен быть повышен, но при этом параллельно необходимо развивать уровень критического восприятия информации у казахстанцев через тотальное обучение азам медийной грамотности и политпросвет.
Украина
В Законе Республики Казахстан «О национальной безопасности» выделяются следующие угрозы:
1) обострение социальной и политической обстановки, выражающееся в межнациональных и межконфессиональных конфликтах, массовых беспорядках;
2) деятельность, направленная на насильственное изменение конституционного строя, в том числе действия, посягающие на унитарность Республики Казахстан, целостность, неприкосновенность, неотчуждаемость ее территории, безопасность охраняемых лиц;
3) терроризм, экстремизм и сепаратизм в любых их формах и проявлениях;
4) разведывательно-подрывная деятельность специальных служб иностранных государств, иных зарубежных организаций и отдельных лиц, направленная на нанесение ущерба национальной безопасности;
5) дезорганизация деятельности государственных органов, нарушение их бесперебойного функционирования, снижение степени управляемости в стране.
Поэтому значение термина «подрывная деятельность» подразумевает сбор сведений в ущерб любой из сфер национальной безопасности, а также осуществление подрывных акций, то есть разрушительного воздействия на общественные отношения в любой из упомянутых сфер национальной безопасности. При этом в рамках информационно-психологической войны между Россией и Украиной (при поддержке стран НАТО), Казахстан становится целью пропаганды с обеих сторон, поскольку большая часть населения активно потребляет контент на русском языке, а массовое сознание казахстанцев воспринимается как объект воздействия.
Необходимо отметить, что обе стороны конфликта мало заботит разрушительное влияние подобной деятельности для Казахстана. Подобное положение вещей неизбежно, при этом оно ставит два вопроса:
1) Готовность государства Казахстан к защите своих национальных интересов через снижение внешних рисков информационной безопасности различными методами в краткосрочной перспективе.
2) Разработка и реализация долгосрочной стратегии по повышению уровня национальной информационной безопасности с точки зрения нарастающих внешнеполитических рисков, затянувшегося вооруженного конфликта между Россией и Украиной, а также в свете потенциального вооруженного конфликта США и Китая, в рамках которого также будут активно использоваться разные нарративы милитаристской пропаганды с целью роста синофобских настроений в Казахстане.
Большая ошибка – говорить о том, что пропаганде подвержены исключительно сторонники «русского мира». Пропаганда – это совокупность универсальных инструментов управления общественным мнением. Абсолютно все бенефициары ряда гибридных войн, в орбиту которых попадает Казахстан, используют пропаганду. В ряде акций отличаются лишь методы, технологии и уровень итоговой эффективности. Пропаганда играет на базовых эмоциональных установках, чувствах и предрассудках людей.
Излюбленным средством пропаганды является использование модели «свои-чужие». Чтобы достичь успеха, пропаганда должна стремиться заставить людей отождествить ее идеи и ценности с их собственными внутригрупповыми настроениями и предпочтениями, а противоположные взгляды воспринимать как чужие, враждебные установки.
Последствием такой деятельности может стать возбуждение националистических чувств, разжигание социальной вражды, обострение противоречий и пробуждение низменных инстинктов. Эффективность подрывной деятельности (деструктивной пропаганды) повышается в условиях резкого обострения социально-политических противоречий, экономического кризиса и ухудшения качества жизни. К сожалению, вне зависимости от данных официальной статистики, реальная покупательная способность казахстанцев значительно снизилась, уровень жизни упал, за последние два года произошла череда трагических событий вследствие многолетнего попустительства местных исполнительных органов и правительства в целом.
События января 2022 года стали не только результатом попытки государственного переворота, но и проявлением усталости значительной части граждан, находящихся на грани нищеты много лет. Поэтому для многих казахстанцев, не имеющих возможностей для изменения качества своей жизни в лучшую сторону, психологически комфортно упрощать картину мира, искать виноватых среди тех, кто доступен и достаточно уязвим для того, чтобы быть объектом изливаемых эмоций.
Важно отметить, что базовой потребностью любого человека является безопасность. И, если уровень безопасности на улицах относительно стабильный (снижение за год на 0,4%), то информация об уровне безопасности в казахстанском информационном пространстве просто отсутствует. По моим наблюдениям, большинство знакомых казахстанцев славянской внешности вне зависимости от личных политических взглядов стали чувствовать нарастающий психологический дискомфорт в быту за прошедшие десять лет (по мере развития гибридной войны между Россией и Украиной).
Значительный вред информационной безопасности Казахстана с точки зрения интеграции нации приносят действия таких блогеров, как Василь Гончар («пан Василь»), Жанара Ахмет (Жанна Бота), Наталья и Айдос Садыковы (проект «Басе»), Константин Гудаускас и другие, которые работают на казахстанскую аудиторию с территории Украины. При всем понимании важности свободы слова, методы, формулировки и осознанные результаты активности этих субъектов информационного пространства противоречат национальным интересам Казахстана и поэтому я расцениваю их деятельность как подрывную.
Переходя от конкретных проектов к стратегии неконвенциональной войны в целом, необходимо отметить очень высокий профессиональный уровень Центра информационно-психологических операций Украины, который ведет эффективную работу по всем основным направлениям. Помимо высокого профессионализма самих украинских специалистов, поддержку государству Украина в доступе к качественной информации и технологиям оказывают также специалисты западных стран, особенно из Великобритании и США. Я убеждена по ряду причин, что британцы являются лучшими специалистами мира в области информационных технологий и разработке стратегии ведения информационных войн.
Безусловная поддержка Украины, в том числе ее информационных войск, является важным фактором, влияющим на то, что Украина держится, несмотря на многократное превосходство ресурсов противника. При этом стоит отметить, что уровень российских информационных войск также вырос до новых категорийных значений за последние полтора года. В первой половине 2022 года стороны российско-украинского конфликта имели неравные условия в нашем информационном пространстве. Очевидное превосходство было за украинской стороной по причинам, описанным в разделе о России.
С начала российско-украинского конфликта (с 24 февраля 2022 года) массовое сознание казахстанцев подвергается совершенно иному уровню внешнего манипулятивного воздействия. Согласно моим данным, в период с 24 февраля по 11 марта 2022 года, то есть в первые две недели конфликта, совокупный объем контента, произведенного для казахстанцев с использованием слов языка ненависти стран, входящих в западные военные блоки, превысил совокупный объем непосредственного информационного воздействия российских и украинских информационных войск в 2,4 раза.
По уровню виртуальной активности казахстанцев очевидными стали два тренда: сохранение протестных настроений в Казахстане в целом и в Алматы особенно. Критической оценке подверглись стратегические взаимоотношения с Россией, доходило до призывов и враждебных высказываний в адрес русского этноса и релоцирующихся в Казахстан граждан России.
Имеющегося информационного давления на наше население уже сейчас хватает для дестабилизации отношений с Россией через возможные бытовые конфликты, способные перерасти в межэтнические, которые получат широкое освещение в российских СМИ в силу сложившейся пропагандистской системы для их внутренней аудитории. Для Совета Безопасности и заинтересованных ведомств важно официально признать необходимость адекватного реагирования государства на растущие вызовы для стабильности Казахстана в период проведения подрывных операций в нашем киберпространстве.
Массовое сознание казахстанцев в рамках гибридной войны подвергается сейчас двустороннему информационному давлению. Информационные операции включают множество бенефициаров, что доказано определением географии авторов контента для казахстанской аудитории, и требует реализации превентивного, иного подхода к укреплению информационной безопасности. Баланс казахстанских национальных интересов нарушен, что снижает возможности для политических маневров руководства нашей страны, а также повышает риски создания в Казахстане очагов социального напряжения через разжигание межэтнических конфликтов между разными социальными группами и общему росту протестных настроений.
К социальным группам наибольшего риска информационных манипуляций относятся: молодежь, не имеющая опыт проживания в СССР (в возрасте до 30 лет), пожилые граждане, потребляющие информационный контент российского производства, участники декабрьских событий 1986 года и их родственники, граждане Казахстана радикальных либерально-демократических взглядов, ультраправых и ультралевых взглядов, а также граждане, не обладающие навыками критического анализа информации вследствие разных причин: от небольшого жизненного опыта (дети и подростки) до низкого качества или отсутствия образования, влияющего на учитываемый эмпирический опыт в принятии решений и вынесении суждений о событиях, политических акторах и сценарном прогнозировании.
В свете январских событий, ставших точкой отсчета новой казахстанской реальности, совершенно очевидной стала недостаточность до этого времени мер, принимаемых государством, и сформировалась острая потребность в долгосрочной стратегии работы с информационным пространством, обучению взрослых людей и молодежи работе с информацией, особенно, учитывая тот факт, что крупнейшие соседние государства Китай и Россия подобную стратегию имеют и реализуют. Аналогичную стратегию имеют также США, Великобритания и другие развитые страны. Здесь стоит отметить, что демократия и отсутствие стратегии – вещи абсолютно разного свойства, которые и в обывательской, и в экспертной среде зачастую сводятся к единому знаменателю.
Нужно, однако, помнить, что даже в самых демократически развитых странах правительства сейчас повсеместно озабочены необходимостью укрепления суверенитета в виртуальном пространстве и снижением возможности манипулирования массовым сознанием своих граждан извне. В целях превентивного снижения иностранного давления в сфере информационной безопасности необходимо стимулировать открытую экспертную дискуссию в информационном пространстве Казахстана, поскольку профессиональное обсуждение будет способствовать защите национальных интересов в итоге, что, в свою очередь, повысит уровень доверия со стороны граждан государству, и, тем самым, будет способствовать снижению политических рисков в иных кризисных ситуациях.
Китай
По моему убеждению, даже в нынешних условиях российско-украинского конфликта, Россия не является самым главным политическим противником США и других стран НАТО. Китай пока старательно пытается избежать прямого столкновения, но высока вероятность эскалации конфликта между США и Китаем, в рамках которого информационное давление на сознание наших граждан будет усилено в разы с целью создания очага напряжения.
«Прогрев» почвы идет весьма активно. В прошлом году в ходе поездок по приграничным регионам я с особым интересом изучала локальные нарративы в приграничье с Китаем. На них базируется основная информационная стратегия, направленная на граждан нашей страны. В данном разделе я хочу описать три локальных нарратива одного местного активиста из числа таксистов. Первый включал утверждение о том, что на территорию Казахстана с разрешения политического руководства страны ежедневно въезжает 1 000 китайцев, а обратно выезжает меньше 100.
Население города Жаркент на данный момент составляет около 42 тысяч граждан, и он расположен в горах с очень плохой дорогой, а железнодорожного и авиасообщения нет – только такси. По утверждению самого таксиста, в день он совершает не более 2 поездок до Алматы. Количество таксистов обеих этнических групп, работающих на рынке междугороднего извоза, на мой взгляд, составляет не более сотни регулярно работающих граждан. В дни моего посещения я насчитала порядка 30 человек – по 6-7 уйгуров и около 20-22 казахов.
То есть даже при полной загрузке такси, уехать до Алматы могли бы не более 120 китайцев. Элементарный математический подсчет говорит о том, что 880 китайцев ежедневно должно по неизвестной причине отсиживаться в горах. Или за один только месяц население города должно было бы увеличиться вдвое, что стало бы очевидным коллапсом для гостиничного бизнеса Жаркента.
Однако мои расчеты вслух не убедили, а скорее разозлили таксиста, который до этого активно рассказывал о том, как поставляет информацию другим знатокам глобального китайского заговора – Серикжану Биляшу и Рысбеку Сарсенбаю. Важно, что стоянки таксистов в Жаркенте делятся по этническому признаку – казахи располагаются на территории автобусной станции (занимают более привилегированное положение за счет лучшего доступа к приезжающим из центра международной торговли «Хоргос»), а стоянка уйгурских таксистов расположена в прилегающем квартале, вне пределов видимости казахов.
Опираясь на опыт протестов в Республике Беларусь, а также предшествующие конфликты с угрозами иногородним от таксистов Жаркента, таксисты этого города, как группа, представляют интерес с точки зрения очага межэтнических конфликтов. Поэтому общению с обеими этническими группами таксистов мною было уделено значительное внимание. Ядро агрессивно настроенных граждан относительно небольшое – около десятка, а их риторика строилась на недовольстве качество своей жизни.
Второй локальный нарратив деструктивной пропаганды включал в себя утверждение о том, что местных казахов сознательно притесняют местные уйгуры, и что вся местная торговля отдана исключительно им, лишая казахов возможности работы в этой сфере. Это утверждение легко было проверить «ногами».
Жаркентский рынок не очень большой, и одного полного дня хватило для общения с торговцами преимущественно казахской национальности. Политикой люди на рынке, как и в других регионах, интересуются не сильно, чувствуют притеснения со стороны проверяющих органов вне деления на этнические группы и недовольны региональной властью. Но развитие отношений с Китаем их вполне устраивает, ведь большинство товаров на их прилавках преимущественно китайского производства.
Третий нарратив касался приверженности национальным интересам политического руководства страны. Нарратив предполагал, что между нынешним президентом и китайским руководством есть договоренность о «захвате территории Казахстана китайцами» через соглашения о взаимной торговле и безвизовом режиме в центре «Хоргос». Знание китайского языка президентом Касым-Жомартом Токаевым и активно распространяемые слухи об аналогичных договоренностях с бывшим руководителем КНБ РК Каримом Масимовым составили достаточно убедительное повествование о «начавшемся захвате Востока Казахстана китайцами».
На вопрос о достоверности источника столь важных сведений о государственной измене президента однозначного внятного ответа мной получено не было. Исходя из полученной информации, теория заговора взаимно подогревалась и дополнялась во время общения «радикалов» с Серикжаном Биляшем и Рысбеком Сарсенбаем, с которыми активистом поддерживается регулярная связь.
В работах по экспериментальной психологии описывается наличие выраженного «эффекта первого впечатления», при котором первое полученное сообщение по теме оказывает значительное воздействие, формируя устойчивое восприятие у человека. Это также связано с «эффектом иллюзорной правды», когда повторение информации укрепляет ее восприятие как правдивой. При обработке информации люди, особенно мало интересующиеся темой, предпочитают привычность, что проявляется в том, что частота восприятия сообщения увеличивает его статус правдоподобия.
Этот подход, опирающийся на «правило частотности», может привести к менее критическому восприятию информации, особенно в случае знакомства с ней ранее. Так работает пропаганда как система, эффективность которой зависит от ряда факторов: кто был первым в продвижении нарратива, насколько часто повторяется этот нарратив для разных аудиторий и насколько аудитории обладают навыками критического мышления и анализа информации.
Психологическое значение нарратива заключается в формировании представлений о мире. И сейчас ситуация такая, что в нашем информационном пространстве существует генеральный нарратив о том, что казахам очень плохо жить в Китае, а казахская этническая группа подвергается геноциду вместе с другими этническими группами, которые исповедуют ислам. В этой связи страх экспансии Китаем получает значительную подпитку локальными нарративами.
Я не являюсь специалистом по «китайским» казахам или китаистом, но как специалист по пропаганде, интересуюсь деталями этого нарратива – поскольку вижу в нем угрозу для национальной безопасности нашей страны. Ведь трагедия с человеческими жертвами может случиться в силу локального выплеска агрессии, обоснованной постоянно подпитываемой страхом. И здесь машина государственной пропаганды в рамках превенции должна масштабно оперировать элементарными расчетами и цифрами для того, чтобы снизить уровень страха у сомневающихся «наблюдателей».
Алгоритм очень простой: из Китая в Казахстан за годы независимости вернулись около 22 тысяч этнических казахов. Число кажется внушительным, однако, надо понимать, что приблизительно такое же число соотечественников вернулось из России, а из Узбекистана за этот же период прибыло в 16 раз больше людей. И это при том, что на территории Китая проживают порядка 1,5 млн этнических казахов.
То есть лишь 1,5% из них решили воспользоваться возможностью и вернуться на свою историческую родину. И это с учетом, что правительство Казахстана покупает репатриантам жилье, выдает пособия, освобождает от таможенных и налоговых пошлин, от службы в армии, гарантирует места в школах, детсадах, адресную помощь и трудоустройство, выделяет квоты в колледжах и университетах для детей и взрослым в процессе профессиональной переподготовки и повышения квалификации, а также предоставляет существенные возможности для открытия бизнеса.
Очевидные причины того, что 98,5% казахов в Китае не готовы возвращаться на историческую Родину, заключаются в более высоком качестве жизни и понятных перспективах для своих семей. Даже здесь, в Казахстане, большинство репатриантов устраиваются в китайские компании или открывают бизнес с Китаем. Если бы эта страна вселяла в них страх, то логичным было бы порвать любые связи.
Также меня заинтриговала история, связанная с источниками исследователя Адриана Зенца (Ценца) – популярного в том числе и в наших медиа эксперта в отношении преследовании казахов на территории Китая. Допускаю мысль, что огромную часть информации можно получить, опираясь на открытые источники. Но один из его самых значимых источников — это данные уйгурского медиа, расположенного в Турции.
То есть фундаментальные выводы исследователя базируются не на его собственных данных, а на месседжах инструмента пропаганды сторонников создания уйгурского государства. По сообщениям китайской стороны, сам исследователь никогда не был на территории Китая. Считаю вероятными локальные перегибы силовиков в отношении людей, находящихся под следствием. Это возможно везде вне зависимости от политического режима – история BLM в США тому подтверждение. Вопрос состоит в масштабе преследования.
Насколько уместно говорить о преследовании казахов как этнической группы, если 98,5% казахов не едут на историческую Родину в условия, которые доступны далеко не всем гражданам, родившимся здесь? Ситуацию с межэтническими конфликтами в Казахстане в целом я считаю тревожной. На фоне жесткого информационного противостояния между США и Китаем важно проводить более конкретную информационную работу с учетом регионального компонента.
На сегодняшний день риски общественной безопасности в силу недоработок государственной пропаганды как со стороны Казахстана, так и со стороны Китая считаю значительными. Китай проводит общую политику формального информирования об успехах без учетов региональной составляющей.
Казахстану с точки зрения национальной безопасности нашего собственного народа стоит изменить информационную политику в сторону представления конкретных успешных кейсов. Нарратив – это не только инструмент конструирования идентичности, но и способ переживания времени и совместного опыта. Мы не можем изменить условия глобальных гибридных войн, в которых участвуют наши соседи. Но приложить усилия для смягчения ударов по массовому сознанию граждан – прямая задача государства.
Автор статьи: Ассоль Мирманова